Абдуллина Л.И.
Сергей Алексеевич Комов
Сергей Комов родился в селе Ново-Тимофеевка, недалеко от Бухтармы, 7 ноября 1967 года, в день пятидесятилетия Октябрьской революции, родители в честь этого события хотели назвать его «Юбилеем». Но, к счастью, Сергей получил имя прадеда, Сергея Полетаева, семиречинского казака. Дед по отцовской линии, Комов Григорий, был из тех «алтайских русаков», которых немало переселили в казачьи станицы (Чистый Яр) – для смешения с казаками. В семье деда было семеро детей, в том числе и отец Сергея. Предки Сергея Комова по матери – старообрядцы. Бабушка, Корягина Степанида Антоновна, и дед, Постоногов Иван Моисеевич, сыграли свадьбу «убегом», потому что жениться им не разрешали: дочь учителя была не парой крестьянину. Убежали молодые из Алтайского края в Курчум, там и поселились, вырастили десятерых детей, воспитали их в уважении к людям и любви к труду. Его корни – в глубине его судьбы, старообрядческого рода, крепкого, как камни Алтая, упрямого и верного, закаленного непростой жизнью. Детство будущего поэта прошло на берегу Бухтарминского водохранилища, каникулы Сергей проводил у деда по матери Ивана Моисеевича, там он и увидел старообрядческие книги: «Дед читал мне старую Библию с толстыми корками, объясняя мне непонятный текст; бабушка Стеша умела лечить заговорами и часто рассказывала мне притчи» В 1988-1993 годах Сергей учился на филологическом факультете ВКГУ, по окончании вуза женился на Наталье Здоровцевой, студентке исторического факультета. Четыре года Сергей Комов жил в России, в 1997 году вернулся в Казахстан.
Стихи С. Комов начал писать с первого класса. Первая книга стихов «С вечной верой в добро» вышла в Санкт-Петербурге в 1995 году. В 2004 году в Алматы издается вторая книга стихов «Бухтарминская лилия». В этом же 2004 году С. Комов стал лауреатом премии I Московского Международного конкурса поэзии «Золотое перо» за стихотворение «Баллада о ведре», посвященное войне.
С. Комов любит поэзию Александра Блока, прозу Михаила Шолохова и Николая Лескова, своим учителем считает Евгения Курдакова. В настоящее время живет в Риддере. У поэта пока небольшая биография, но он уже сумел обрести себя в жизни, в духовном смысле этого слова.
Темы и мотивы двух книг стихов «С вечной верой в добро» (Санкт-Петербург, 1995г.), и «Бухтарминская лилия» (Алматы, 2004г.) объединяет образ земли родного края. Цельность мировосприятия и камерный патриотизм сказываются в последовательно развитой художественной рефлексии и, одновременно, индивидуальном собственном мифе. Выбор заглавий сопровождается авторским комментарием: «Не песню спел, предощутил лишь песню, /Далекий зов моих больших полей». Авторский миф построен на определенной сакрализации детства: «И детский язык, словно древний, забытый санскрит/Сокрыт в нас, как миф, что питает глубинным свеченьем».
Метафора заглавия «Бухтарминская лилия» раскрывается образом «лилии детства» и подтверждается словами из предисловия поэта к книге: поэзия «должна пребывать в такой вот кажущейся простоте и быть насущной, как добрый хлеб детства». Картины детства составляют мотивную основу книгу: «как в детстве болею ангиной», «дай мне курт, как в детстве приносила...», «Я помню: с отцом на покосе…», «Как в детстве, отец, напои./ Чтоб как родники на покосе,/Звучали бы песни мои»; «Дом на скрипках прадедовских ставней/Колыбельную пел над тобой».
Детские воспоминания – истории его песен, его стихов – поэзия и проза жизни человека, с детства усвоившего «ценности простые». Именно «щемящее и захлестывающее чувство глубочайшего, корневого родства со своим народом» заставило Сергея Комова однажды взяться за перо. Поэт ощущает себя одним целым со всем, что его окружает с детства, его душа во всем, что он видит вокруг, что предстает глазам поэта, «взращенным Бухтармою».
Родина в стихах и прозе С.Комова предстает в неразрывном двуедином художественном образе: лежащая вокруг «степь верблюжья» видится поэту одновременно «как кошма» и как «купол огромного храма». Комовские пейзажи не ограничивается географическими реалиями — это место действия лирического героя: дом поэта стоит «в предгорьях Алтая», на Бухтарме, под «звездами Алтая» встречает лирический герой «деревенскую царевну с белой лилией в черной косе», здесь открывает он для себя «волшебную дверь» в мир поэзии и узнает счастье, когда «тяжелеет бумага» и в шагах знакомого сторожа слышится «неторопящийся дактиль».
Дорогие ему с детства запахи «знойного чабреца» приносит «соленый ветер» с Зайсана. Иртыш, Зайсан, Бухтарма, Чистояр, «город Семи Палат», Адалары, гора Аюдага — все это «эпический Алтай»: родной ландшафт, который делает возможным «сон Беловодья»:
Сон Беловодья — не пустой рассказ,
Гул лиственниц по-над тропой маральей.
Когда-нибудь он сбудется для нас!
В художественном мире поэта присутствует образ, в определенной мере диссонирующий с местной легендой о Беловодье. «Гранатовый сад» — своеобразная заветная мечта-иллюзия, которой становится одержим лирический герой одноименной поэмы. Однажды он «посетил» этот гранатовый сад, когда чуть не замерз в дороге, ожидая помощи в сломанном КамАЗе. Гранатовый сад оказался миражом, но «с цветком граната» поэт возвращается к жизни. Мечта есть у каждого человека, и она ведет его по жизни, важно не поддаться ее манящему зову и возвращаться «сквозь пургу к земле», там, где ждут тебя «степь моя верблюжья» и «зовущий слышится намаз».
Ветер с Зайсана, «звенящий суховей» приносит поэту «Жаворонка солнечные Веды / Из далекой родины моей». Свою «любовь нелёгкую к России» С. Комов «впитал я с молоком», он любит всем сердцем «И скудость твою, и золу твоих зим,/И душу, от горя больную», он готов сражаться за нее: «Под пулю отправь меня с песней». Глубинное чувство преемственности к русской поэтической культуре сказывается в интертекстуальности многих комовских стихов — в отзвуке лермонтовской возвышенно-демократической интонации, в блоковской трепетно-высокой любви к родине-жене, в некрасовском образе родины-музы-крестьянки.
В литературных реминисценциях и перекличках — историческая и генетическая память русского поэта, родившегося на казахстанской земле. Любое забвение поэт воспринимает по-распутински близко и«трепетно-больно»: на месте, где когда-то были деревни, ему хочется набрать лилий и «бросить охапку/К затопленным дедовским хатам/Да втоптанным в землю могилам». В ответ напыщенному, «ходульному» патриотизму, поэтическим штампам: «Подумаешь, тройки стремительный бег!» – лирический герой Комова видит поэзию в том, как «Светло и таинственно кружится снег, /Как русская наша душа…». Душа поэта тонко чувствует, что слово «ностальгия» «в русском поле не звучит», душа «тоскует» по «звону церквушек», по «гулу березняка», «скрипу полозьев», и «в молитве старушки» и даже в «песне пьяного возницы» «не раз, не с ностальгией, /А с щемящею тоскою / Вспомнишь ты свою Россию / На земле страны чужой».
При этом лирическому герою, как и самому поэту, небезразлично, чтобы и Россия «признала» его «сыном своим./Тебя я люблю и такую!». Вероятно, эта генетическая память-тоска достигла определенной силы и заставила С.Комова однажды уехать в Россию. Пережитый жизненный опыт отозвался не только в стихах, но и в прозе (цикл «Дорога»): сюжетом рассказа «Попутчица» стала незатейливая повесть Светланы о том, как она переезжала на историческую родину. Шофер-дальнобойщик, от чьего лица ведется повествование, внимательно выслушав историю своей попутчицы, спрашивает ее: «Есть ли обида на свою историческую Родину за то, что не приняла участия в ее судьбе?». Ответ Светланы: «...Как нам не любить Россию? Ведь она наша мамка!» – комментируется автором-повествователем: «...Именно эти обделенные дети умеют любить как никто другой. Так и мы любим свою Россию, как мамку свою, какой бы она ни была».
Однако в России Сергея Комова одолевает «вечная тоска азиата по солнцу и яркой луне», «алтайский кержак» скучает по «громадам», «предгорьям» и «звездам Алтая», и поэт возвращается назад, осознавая органичность своего творческого существования в атмосфере «эпического Алтая», территориально соединившего Восток и Запад, азиатскую и европейскую культуры. В сердце поэта «тальниковая песня» России и «кизячный дым» казахстанской земли тесно переплетаются и рождают индивидуальный почерк поэта-евразийца. Лирика поэта причудливо соединяет «всадника» на «ретивом» (образ русского фольклора) коне с «воином Батыем», «кочевником из мрака веков»; «песню далеких княжеских дружин» и «зовущий намаз».
Профессиональное филологическое образование в сочетании с присущим поэту чувством исторической памяти проявляется в публицистической напряженности его художественных текстов, в удивительной интонационной чистоте и индивидуальности слога. Органично сочетая проникновенный лиризм и патриотичную эпичность, смело берет частные и легко узнаваемые случаи из повседневной жизни, которые передают само движение времени. Комовские герои напоминают «шукшинских чудиков»: дед, похожий на Куклачева, весь – «свет и доброта», дворник, «в прошлом – неплохой историк», «сквозь снег веков он слышит пенье /Далеких княжеских дружин». Под пером поэта каждый человек становится особенным, приобретает свою неповторимость и индивидуальность.
«Замечательные судьбы» обыкновенных героев, «о которых нужно рассказать!», – тема автобиографической прозы С.Комова, в которой нашел отражение опыт дальнобойщика. Под общим заглавием «Дорога. Рассказы» Комов размещает ряд новелл, запоминающихся благодаря портретному принципу, открытому им еще в сюжетных стихотворениях. Перекличкой со стихотворением «Баллада о смерти» о дальнобойщике Аркашке, попавшем под машину, или поэмой «Гранатовый сад» о судьбе героя, живым выбравшегося из аварии, прочитываются истории комовских «записок», складываясь в «балладу» о нелегкой профессии шофера-дальнобойщика. Наверное, особую аллегорическую нагрузку несет на себе рассказ «Робин Гуд из Усть-Каменогорска».
При анализе характерных стилевых признаков комовской прозы нельзя не заметить свойственную молодому автору неспешную повествовательную манеру, сквозь которую нет-нет да проявится совершенно ясная и пронзительная поэтическая образность: «Светлана вышла на окраине села. Бабье лето, не поскупившись, застелило ковром из рыжей тополиной листвы тропинку к ее дому. Дорога, по которой она шла, была солнечно-золотистой». Как и после прочтения стихотворений С. Комова, остается светлое чувство чего-то очень простого и неизбывно сокровенного, о чем не признаешься всуе, а, услышав, едва сдерживаешь слезы, после которых хочется делать только добрые поступки.
Небольшой цикл рассказов «Путеводитель для начинающего дальнобойщика (Дорожные записки)» состоит из нескольких маленьких сюжетных зарисовок, объединенных законами жанра «дорожные записки». В рассказе «На Осиновском перевале» повествование ведется от первого лица: «Мы подъезжали к перевалу. Была абсолютная темнота. Горы скрывали большую часть неба. Нам, как из колодца, был виден вышитый бисером звезд лоскут неба да выстеленный светом фар кремневый взъем дороги». Факты собственной биографии автор подает в оформившейся индивидуальной стилевой манере. Верно найденная интонация как бы высвечивает бытовую деталь изнутри лирическим чувством и передает всему сюжету жизненную достоверность, окрашенную авторской любовью: «перевал», «дорога», «колодец», «фары» вдруг подаются в поэтическом освещении: «вышитый бисером звезд лоскут неба», «выстеленный светом фар кремневый взъем дороги».
Калейдоскоп рассказов – «В снегах у Таскескена», «Наманганский торговец» и другие – сменяет один за другим простые истории, составляя, в конечном счете, целостную картину «путеводителя» жизни, для тех, кто может заблудиться на сложных перепутьях судьбы. Все чувства поэта обращены к своей «малой родине», которая обширна и необъятна, начиная с маленького родного уголка и заканчивая целыми странами.
Отношение поэта к родине, я бы назвала действенным: любовью к родине поэт «взращивает» свою душу. Неслучайным в поэтике Кмова является образ «говорящих корней». Душа поэта — не легкокрылая птица, ее путь лежит сквозь «тяжкую земную трагическую пыль», она «прорастает» в глубину, в результате этой работы корни душа становятся камнями, и у этих «чистых корней» каждый может отдохнуть и услышать «в них соки рекою звенящей».
Родина для Сергея Комова — не объект любования, это арена действия лирического героя, пытающегося, прежде всего, в самом себе восстановить связь времен. Он неравнодушно относится к фактам «перестройки»: «Я долго стоял на обломках страны,/Дышал ее пылью былинной». Он сохраняет данный ему природой дар «умеющего слышать» — «в траве и в деревьях ветвистых» — «дыханье Глафир, Аграфен, Феоктистов». Сохраняя в своем поэтическом слове связь времен, поэт видит свою задачу в том, чтобы
Себя забыть и в небе раствориться,
Звенящей точкой взвиться над землей.
Быть на земле – обычной серой птицей,
А в небе – божьей, солнечной росой.
В стихотворении «Гимн жаворонку» ключевой метафорический образ жаворонка помогает понять суть авторского отношения к своему поэтическому назначению, оставляя за собой право чистого голоса, «звенящего», как «божья, солнечная роса».
Верный законам, принятым на земле своих предков, Сергей Комов относится к своему творчеству осознанно, выверяя и поверяя каждое слово поступком, при этом поэтический мир выступает категорией поведения и оценки.
Библиография:
С вечной верой в добро. – Санкт-Петербург, 1995.
Бухтарминская лилия: стихи и баллады. – Алматы: Типография «ЛиА company», 2004. – 66с.
Родительский день // Простор. – 2006. – №6. – С.50-54.
Дорога: рассказы // Простор. – 2010. – №2. – С.3-28; №10. – С.35-50.
Белое полымя. Воронец-большой, воронец-меньшой: рассказы // Простор. – 2011. – №6. – С.3-23.
Бумажный самолет: стихи // Простор. – 2011. – №4. – С.3-8.
Летучий Голландец: рассказ // Нива. — 2011. – №6. – С.24-30.
 |
 |
|
|
|
