Чем ближе приближаемся к третьему тысячелетию, тем слабее в памяти история края, в которой за минувшее столетие произошло много разных событий. Несколько лет подряд в семидесятых годах я была ректором культуры в Предгорном.  В нашем Доме культуры звучали интерейснейшие лекции по истории края.
 Некоторые из них читал учитель истории средней школы И.А. Галошин, приглашали и работников областного музея. Они использовали архивные данные Змеиногорска Алтайского края, поскольку во второй половине восемнадцатого века село Красный Яр, было приписано к Колывано-Воскресенским заводам (расположенным в Змеиногорске) Томской губернии. И лишь в девятнадцатом веке создан Усть-Каменогорский уезд Семипалатинской губернии, куда была включена Предгорненская волость. В 1935 году село стало называться Предгорное, в связи с организацией Предгорненского района.
Красным Яром оно называлось из-за высокого глиняного яра над речкой Краснояркой, протекающей через все село. Столетие назад она была бурной и почти такой же полноводной, как Иртыш. Волны плескались у горы Гребень, а по реке, по современным меркам можно было до самой Веселовки плыть на теплоходе типа «Ракета». А нынешние глиняные яры служили ей берегами. Но воды становились все меньше. Река уступала место плодородным полям, огородам.
Если заглянуть в первое тысячелетия до н.э., нашу землю населяли саки-сарматы, а в VI-V веках на территории нашей области кочевали на запад гунны, потом появились скифско-сарматские племена кочевников. Из них образовались большое племенное объединение саков, которые знали добычу золота и его обработку. В верховьях Иртыша в Колбынских и Нарымских горах встречались разработки горных пород по добыче золота, меди и олова.
В 13-14 веках в верховьях Иртыша и озера Зайсан были кочевые племена найманов, а на среднем течении Иртыша – каймаков, в 18-19 века – джунгар-калмыков. На это указывают находки: в Зевакино – меч кочевников-скифов, что подтверждено письменными сведениями древних греческих авторов о племенах. В красной Заре между гладкими плитами, стоящими боком, найдено захоронение нескольких человек, относящихся, как считают специалисты по состоянию костей, к временам до нашей эры. Копая погреб, хозяева трижды натыкались на пару плит, меж которыми был скелет. В суеверном страхе бросили и выкопали его совсем в другом месте. За селом в урочище «Варлашкино» обнаружен выложенный плитами диаметром 5 метров курган. В каменной стенке замурованное бронзовое копье, литый бронзовый фигурный наконечник и 5 широких бронзовых серпов VII-VIII веков. Там же в ходе раскопок под руководством А.Н Алексеенко (в семидесятые годы он был кандидатом исторических наук пединститута) найдено захоронение знатной женщины, судя по золотым и бронзовым украшениям.
При прокладке первого водопровода в селе возле бывшей автостанции обнаружили гнилые остатки бревен, закопанных торчком, вертикально и плотно друг к другу. Это была крепостная стена от берега Красноярки до берега Иртыша. На выступе-полуострове между реками была крепость. В 17 веке кочевали джунгары, пришедшие из пределов Монголии. В 1770 г. Екатерина II ссылает на Иртыш 138 запорожских казаков за непослушание, затем из острогов-тюремщиков и две тысячи детей отставных солдат. Все прадеды и прапрадеды предгорненцев были ссыльными. Их назвали чалдонами, видно, по названию рек Запорожья – Чал и Дон. Поскольку здесь было мало русских женщин, они женились на калмычках, киргизках и казашках. Екатерина II, обеспокоенная этим, распорядилась послать 77 «годных для замужества ссыльных женщин», 24 ссылались за убийство своих мужей, 10 – за убийство детей, остальные – чахоточные.
В семидесятых годах 18 века закладывалась Бухтарминская крепость, и вся левобережная часть Иртыша на 10 верст вглубь отдана в Казну, коренные казахи выселены с этих земель, произошло размежевание крестьянских укреплений, которые появились стройной линией: Убинский форпост, станица, Уваровская и Усть-Каменогорская крепость.
В селе Предгорном было три мельницы – на древесном угле. Позже появились три водяных. В 900-х годах появились просорушка и маслобойня, делали кирпич, ткали холсты, из кожи – сбруи, мастерили телеги, деревянную и гончарную посуду, катали пимы. На месте нынешней школы купец Каримов открыл маслозавод. Масло пароходами отправляли в Семипалатинск. Была в селе была сукновальня (в районе нынешнего элеватора),  приводимая в движение водой.
Три кабака частных лиц сменила позже государственная винная лавка с целовальником (продавец вина). На месте почты была лавка купца Каримова. Пушнину и рябчиков заготавливал купец Вильке. Заготовку зерна, дубильной коры, свиных туш вел купец Быков, чья усадьба за нынешней школой при советской власти была отдана райкому партии, а после - редакции районной газеты, потом досталась библиотеке, Он продавал плуги, сенокосилки, лобогрейки. Хлеб сначала на карбузах, а потом (1888-1897 годах) на пароходах или санным путем отправляли в Семипалатинск.
Лечили население знахари: зола осиновой коры помогала от чесотки, ягоды крушины – от коликов в животе, корень ира – от лихоманки, заговоры – от родимчика у младенцев, укуса змеи, грыжи у стариков. Чахоточных калек и припадочных купали в проруби – иордани во время Крещения. Старожилы уверяли, что хворь, как рукой снимало.

Деректер

Источники

Муравьева, А. История родного края [Текст] : [История с.Предгорное (Красный Яр) Глубоковского р-на] / А. Муравьева // Огни Прииртышья. - 1999. - 29 мая.

(Из жизни немецкой семьи, члены которой участвовали в Трудовой Армии)

Указом Верховного Совета СССР «О переселении с постоянного места жительства немцев Поволжья» от 28 августа 1941 года, где они указаны как «многочисленные лица, склонные к совершению террористических действий и шпионажа, направленных против СССР». В эти годы депортации подлежат свыше трех миллионов человек. «Неблагонадежные» народы были переселены в специальные районы Сибири, Урала, Средней Азии, Казахстана. Они работали на шахтах, лесоповалах, в сельском хозяйстве в неимоверно сложнейших условиях. В результате многие погибли по дороге кместу пребывания, от голода и насилия. Трудоспособные мужчины в возрасте 15-55 лет и женщины 16-45 летнего возраста были отобраны в ряды «Трудовой Армии». Особенно в Трудовой Армии пострадали представители немецкого народа.

Семья Роот была депортирована из города Бальцер (Красноармейск) Саратовской области. Из воспоминаний Лидии Генриховны Роот: «После выхода Указа Сталина, в течении 24-х часов нужно было собраться. С собой разрешалось брать только деньги и документы. Дома депортированных были окружены солдатами с автоматами. Моя бабушка Мария Яковлевна, 1897 года рождения с дочерьми Мариной и Марией были переселены в Алтайский край, сын Александр был направлен на Урал, а шестнадцатилетний юноша Виктор - в Кемерево. Прибыв в село Хуторка Сибири, они были определены на работу на лесоповал. Переселенцы находились под строгим контролем, без разрешения им запрещалось передвигаться. Депортированные народы лишались всех гражданских прав. Получив травму глаз, бабушка осталась на всю жизнь инвалидом по зрению.  

Старший сын семьи, мой отец Генрих Генрихович родился в 1920 году. В 1941 году из города Бальцер был призван в Германию, где служил в артиллерийском полку № 1667 до ноября 1941 года. В то время всех служивших в армии немцев собрали в городе Ворошиловград и депортировали в дальние края, в глубь СССР. В ноябре 1941 года мой отец прибыл в поселок Белоусовка Кировского (ныне Глубоковский) района Восточно-Казахстской области. С этого дня он работал на шахте по 18 часов в сутки. В 1943 году там же на стройке знакомится с русской девушкой и женится на ней. Однако, в течении длительного времени брак не был зарегристрирован. Так как брак между русскими и немцами не разрешалось. Несмотря на то, что я родилась в 1945 году, мое свидетельство о рождении было выдано только после рождения моего младшего брата в 1948 году. Наша семья находилась под контролем комендатуры до 1956 года. Иногда проверка осуществлялась в ночное время. Отец работал добросовестно, был награжден медалью «За доблестный труд», Почетными грамотами. Именно этот факт сыграл положительную роль в воссоединении семьи Роот. Бабушка, братья и сестры отца собравшись в Белосовке, жили в семером в одной комнате барака. Пережив депортацию в трудное время для страны, наша семья всегда отмечала гостеприимство и доброту казахского народа, который всегда протягивал руку помощи немцам»,- так вспоминает Лидия Генриховна Роот.

Сегодня Лидия Генриховна проживает в городе Усть-Каменогорске, является членом немецкого этно-культурного объединения «Видергебург», являясь руководителем фольклорной группы активно участвует в общественной жизни Дома дружбы народов областного центра.

Легенда эта о красоте неземной, о любви чистой да о злобе лютой....

Некогда был аул на реке Сибинка. Аул был хоть и небольшой, но дружный, часто там устраивались разные ярмарки, состязания, много тоев проводилось да айтысов. Но больше всего аул славился своими красавицами. Со всей округи съезжались сюда девушки, чтобы себя показать да победить в различных конкурсах. Но ни разу девушки из Сибинки не уступали по красоте и рукоделию.

А. самыми прекрасными были пять сестёр: Шалкар, Торткара, Садыр, Коржын и Кара. Они считались не только внешне очень при­влекательными, но и умными, задорными и душой чистыми. А ещё в ауле жила Даяна, такая же красивая, как и все девушки этого аула. Вот только душа ее была черна, и зависть к другим девушкам безгранична, словно сама тьма заняла ее сердце: джигитов, приходивших свататься, грубо гнала со двора, с ребятнёй не играла и никогда не считала нуж­ным помочь, даже родной матери.

Прославляли девушки аул с каждым днём, и всё ярче разгорался огонь славы. Не могла не дойти и до Хана Абылая весть о красавицах. И собрался Абылай навестить Сибинку интереса ради. Собрал он сво­их друзей-батыров и отправился в путь. Конечно, и до Сибинки до­шли слухи, что сам Хан решил посетить их скромную обитель. Весь аул дружно взялся за приготовления к приезду гостей, только Даяна, узнав о приезде Абылая, закрылась в своей юрте и никого не пускала.

Жители аула приготовили пышное празднество в честь приезда знатных батыров. Столы ломились от разных яств: и баурсаки, и казн, и бесбармак, и многое другое.

Той оказался знатным, и все приезжие воины - да зачем лукавить, и сам Абылай! - были очарованы здешними красавицами. Вот только, казалось, Даяну никто не замечал ни во время тоя, ни во время айтыса (к слову сказать, Даяна умело играла на домбре), и даже во время тан­цев ни один батыр не пригласил её на танец. Девушку обуревала лю­тая ненависть и безудержная ярость к девушкам, а особенно к Шал­кар, ведь ей оказывал знаки внимания сам Хан.

Ушла Даяна с праздника, никому ни слова не сказав. Злоба, ярость и ненависть полностью захватили ее. Не разбирая дороги, бе­жала Даяна целую ночь, ничего не видя и не слыша. Черным-черно было вокруг, но ещё чернее было на сердце у Даяны. Словно ледяной ветер бушевал внутри неё. Бежала она, шепча проклятия, и вдруг по­чувствовала, что отрывается от земли и летит, вращаясь вокруг себя. Превратилась Даяна в страшный смерч и полетела по белу свету, набираясь силы от людской злобы и несправедливости.

В это время в ауле закончился той, а хан и четверо лучших его воинов решили жениться на красавицах сёстрах. И на следующий день началась подготовка к свадьбе. Женихи отправились домой за калымом, но вот сердце их было не на месте. Не хотели джигиты оставлять своих невест, да что поделать. Чувствовали батыры, что красавицам беда грозит. Скоро пустились они в обратный путь, но до­рогу им преградила страшная буря...

Тем временем в ауле бушевал смерч. Ветер свистел так, что закладывало уши; небо заволокло самыми черными тучами; песок, словно стена, поднялся до неба и стал засыпать аул. А потом началась гроза, и молния раз за разом ударяла по юртам. Не могли батыры про­биться к своим любимым. Взмолились джигиты, чтобы оставил смерч жизнь девушкам. Впервые воины настолько верили в бога, и впервые молились настолько неистово, что немели губы. Аллах услышал мо­литвы любяших, но уже не мог дать пяти красавицам жизнь челове­ка...

Когда под утро смерч внезапно утих, от аула не осталось и следа. Красовались лишь на том месте пять озер, что поражали глаз своей красотой, чистотой и глубиной. А вокруг поднялись гранитные скалы, будто защищая озёра от всех напастей.

Джигиты не смогли найти достойных претенденток в жены, не смогли забыть своих красавиц, поэтому жизнь свою посвятили служе­нию народу. Абылай-хан вернулся к тем озерам и построил на сред­нем озере Шалкар Аблайкит - монастырь Аблая. В память о своей любви.

Арина Басова