Марка – по-казахски осенний ягненок, то есть что прошлой весной народился и к осени подрос. Самое знатное мясо для бесбармака. Коль – озеро. Стало быть, озеро полугодовалого барашка, так следует понимать. А почему такое название, знаете?
Прикочевал в Чумек один казах, крепко богатый. Табуны лошадей у него, стада баранов тысячные. Словом, бай. Дочь у него выросла красавица. Пора замуж, а – не отдает. Не хочет расставаться. Всем разнаилучшим женихам от ворот поворот.
Но однажды-таки доняли они его. Съехались со всех сторон в урочище, белые юрты поставили. Говорит бай женихам: «Ладно, отдам дочь замуж, и вдобавок половину моего скота получит жених. Но одно условие: он должен обежать Маркаколь на коне, пока мясо марки варится».
Заохали женихи – виданное ли дело! Где ж обежать кругом, больно далеко, а мясо барашка нежное, быстро варится, но делать нечего. Сели на коней, уже на изготовке. Тут подходит к баю простой пастух: «Разреши, и я побегу вокруг озера!»
Рассерчал бай: «Куда тебе тягаться с лучшими джигитами! Твое дело овец пасти». Но мурзы, которых судьями выбрали, вступились. Пришлось баю разрешить.
А был у того чабана жеребенок-трехлетка, хороший скакун. На него и надеялся. Сел он на своего третьяка и поскакал вместе со всеми. Ну, бегут они, за увалом скрылись с глаз, а повара начали барашка колоть. Заложили в казан. Гостей собралось много со всей округи, сидят кружком, кумыс пьют. Час, другой ждут. Солнце по небу катится, в котле мясо булькает, а никого не видать. Спрашивает бай поваров: «Скоро ли марка поспеет?» – «Еще сыроват».
За чабана, друга своего, стало быть, переживают. Дотянули до пяти вечера, вот-вот солнце зайдет. Снова бай спрашивает: «Эй, чего вы там дурака валяете! Сварился марка?»- «Нет еще, сейчас дойдет»,- отвечают повара, а сами на притор поглядывают.
А там, на приторе, что-то уж чернеет – не чабан ли? Добрый у него трехлетка-то! Глядь, действительно он, погоняет своего коня. Прибежал чабан, намного всех обогнал. Тут повара и говорят: поспело мясо.
Шум, крик поднялся: победил бедняк всех богатых женихов! Бай хмурый сидит: дело назад не поворотишь слово дадено. Чабан радостный, счастливый, очень уж он любил красавицу байскую дочь.
Большой той начался! Пришлось баю отдать дочь за чабана и половину скота отдать.
А конь-то третьяк, знаешь, что? Не выдержал. Добежал только – и пал на месте…
Эта история о трагедии матери и ребенка произошла в Риддере много десятилетий назад. Прошли годы, и она стала легендой.
Жила когда-то в Риддере женщина, звали ее Матрена. Добрый, хороший человек, но, как это часто бывает, с непростой судьбой. У Матрены рано умер муж, женщина осталась одна с маленьким сыном.
Время и без того было нелегкое, а тут еще такое горе. Чтобы как-то выжить, матери пришлось отдать двенадцатилетнего Ванюшу в батраки. Мальчик отправился в Зимовье. Матрена осталась в Риддере — трудилась по хозяйству, ухаживала за скотиной. Если бы она только знала, чем все обернется... Ежедневный изматывающий труд, голод и пронизывающий холод — вот что пришлось испытать маленькому мальчику, работая в хозяйстве злого помещика. Хозяин не щадил ребенка, называл бездельником, выгонял на улицу в лютый мороз. Холодной февральской ночью, несчастному ребенку предстояло натаскать из проруби двадцать ведер ледяной воды, иначе в дом не пустят... В ветхой фуфайке, трясущимися красными от холода руками он тащит ведра. Ледяной ветер дует в лицо, не пускает батрака в дом. Зашел на минуту в тепло — и вновь на мороз. «Сяду, отдохну немножко», - решил мальчик и присел на лед возле проруби. Через некоторое время холод начал отступать. Мальчик сжался в комочек, прижав худенькие колени к груди, закрыл глаза. Стало еще теплее. «Здесь хозяин меня не найдет, побоится выйти ночью на мороз. Посплю немного, всего пять минут», - думал ребенок сквозь сон. Впервые за сутки он согрелся, куда-то отступил голод.
Мальчику казалось, что он у себя дома. Будто он свернулся калачиком на коленях у матери. В печи ярко горит огонь, а Матрена гладит его по голове и поет колыбельную. Но это был лишь сон, последний сон...Двенадцатилетний ребенок, измученный работой и голодом, тихо умирал, один, сидя на льду в морозную ночь.
Матрена проснулась посреди ночи, сердце бешено колотилось. «Соколик мой, Ванюша», - шептала она. В голове была только одна мысль — бежать за сыном, забрать его, спасти. Чувство тревоги не покидало мать, одна за одной мерещились страшные картины. «Нет, с сыном все хорошо» - успокаивала себя Матрена.Но как только рассвело, она запрягла в сани старую лошаденку и отправилась в Зимовье.
Утро, разъяренный помещик ищет своего батрака. Ни воды, ни работника в ту ночь он так и не дождался. Мужчина заметил фигуру мальчика на льду, у проруби. Ругаясь, он подбежал к ребенку, но от увиденного даже у такого черствого человека перехватило дыхание. Ванюша сидел на краю проруби, заиндевевшее лицо его было счастливым и спокойным.
Помещик испугался, он вбежал во двор и запер ворота на засов. Но ребенка к нему и не собирались нести.
Погибшего мальчика взяла к себе одна старушка. Ванюшу обмыли и одели во все чистое...
Весть о трагической смерти маленького работника моментально облетела все село. Стоило только Матрене въехать в Бутаково, как ей сразу сообщили о смерти сына. Вскоре Ванюша, заботливо укрытый тулупом, уже лежал в санях. Осиротевшая мать сидела рядом, белая, как снег. Не было слез. Как будто у Матрены не осталось жизненных сил даже на то, чтобы оплакать сына.
Провожали мать с сыном всей деревней. У дома жестокого богача Матрена остановила сани. «Работал ведь у него Ванюша, - еле слышно прошептала женщина. - Может, заплатит, что причитается». И громко крикнула помещика по имени. С ухмылкой на лице, хозяин дома вышел во двор. Матрена не медлила ни минуты. Она тут же выхватила из саней ружье, приготовленное для дикого зверя. Раздался выстрел, помещик мешком рухнул на крыльцо.
Никто из сельчан не упрекнул Матрену за ее поступок. Она молча ударила лошадь хлыстом, и та рванулась вперед. Как только последние избы скрылись из виду, Матрена слезла с саней и взяла сына на руки. Она крепко прижала Ванюшу к себе, словно пыталась своим теплом согреть ребенка, вернуть его к жизни. «Не плачь, сыночек мой, - шепчет она, целуя сына в лоб. - Потерпи немножко, скоро мы придем домой. Я тепло тебя одену и отнесу на ту сопку, где ты так любил играть. Ты будешь лежать на самой ее вершине, чтобы тебе всегда светило солнышко. Чтобы ты видел свой поселок и свою мать, которая не смогла уберечь тебя...» Так шла Матрена почти до самого Риддера. Когда она увидела бегущих ей навстречу людей, силы ее покинули. Вместе с сыном мать упала на снег. Похоронила Матрена Ванюшу на вершине сопки, что высится над Риддером.
С тех времен и стали называть ту сопку люди «Матренин Соколик», «Соколок», «Сокол».
Когда-то давно, много тысяч лет назад, когда на Земле людей еще не было, обитали там Огненные Джинны.
Джиннов было четыре вида: верхние и нижние джинны, и джинны темных и светлых начал творения, и они вносили свою лепту в эволюцию до человеческой жизни на нашей планете. Джинны разных видов проживали в разных областях Земли, но в этой местности они жили рядом.
Поначалу все джинны на Земле жили мирно, но прошли тысячи лет, появились причины, и они начали череду междоусобных войн. Здесь в районе этих нынешних островов, два города верхних и нижних джиннов были построены практически рядом друг с другом.
На Земле нигде города двух разных видов джиннов не стояли столь близко друг от друга, как здесь, и конечно джины тоже не могли сохранять мир. Готовясь к войне, джинны поставили скалы перед своими городами вертикально и потянули каждый к своему городу землю, от чего ее поверхность лопнула, и по трещине потекла вода, образовавшая реку Иртыш.
Одновременно джинны двух городов понимали, что война между ними несет опасность всей планете, так как если бы они на таком расстоянии и в таком ограниченном пространстве начали полномасштабно применять свои магические силы, то она раскололась бы на множество мелких осколков, что уничтожило бы все живое, включая их самих. И правители городов, которых звали Хорс и Цлав, на переговорах решили обратиться в свой Верховный небесный суд.
На небесах жизнью всех джиннов управлял верховный полубог, который был для них главным судьей и законодателем. И когда Хорс и Цлав предстали перед ним, полубог постановил всем джиннам покинуть эти города и эту местность, оставив их нетронутыми, и переселиться на разные континенты, чтобы не нарушить земного баланса сил.
Для того, чтобы его решение было выполнено неукоснительно, он наложил свою печать, прожегши на вершине соседней горы, ныне соседнего острова, сквозную пещеру, через которую удалил из городов всех джиннов, и через которую впредь был обязан пройти каждый верхний или нижний джинн, решивший вернуться назад в свои города.
Гора стала именоваться «Дыроватка», и только те джинны, в которых отсутствовало желание продолжать войны, могли пройти через ее пещеру, других же ее сила переносила в иные миры, из которых джиннам нет пути назад. Поэтому за все прошедшие десятки тысяч лет сюда не смог вернуться ни один верхний или нижний джинн. При определенных условиях город верхних джиннов могут видеть люди, только для этого нужно в полночь смотреть с берега через пещеру на небо.
Был у казахов когда- то злой и жадный хан Аблай.
Понравилась ему эта речушка. «Но почему она несет свою воду неизвестно кому, - подумал он, - прикажу ее пригородить, и тогда только один я, да мой скот будем пить ее чистую воду».
И велел он своим воинам носить большие камни и бросать их в реку. Долго сопротивлялась она, - ревела, бурлила, уносила камни в Иртыш.
Но люди победили реку. И тогда взбежал хан на плотину: «Видишь, какой я сильный! Теперь ты в моей власти. Захочу - один твою воду выпью!»
Не вытерпела этого река, собрала свои последние силы и прорвала плотину. И вместе с камнями унесла в Иртыш и жадного хана. «Аблай кетты», - закричали стоявшие на берегу люди. С тех пор и называется речка Аблакетка.
Около 350 лет назад джунгарский хан Аблай построил у скалы, недалеко от озера, буддийский храм со стенами толщиной в три с половиной локтя!
Святилище было украшено мозаиками с изображениями многоликих и многоруких божеств, статуями Будды, в нем была богатейшая библиотека. Службы несли тибетские ламы.
По всей округе разнеслась молва о сказочной неприступной крепости. И тогда враги Аблая решили, во что бы то ни стало покорить крепость. Много дней хан Галдан осаждал неприступные стены, а затем взял их штурмом. Говорят, во время боя Аблай велел утопить в озере статую золотого Будды в человеческий рост. За это все его ламы были убиты, их жилища сожжены, а библиотеку и святилище враги оставили на расправу времени и вандалам.
200 лет назад известный путешественник Миллер оставил записи о найденных им в Аблайките свитках в таком количестве, что не увезти и на десяти лошадях. До наших дней не сохранилось ни одной рукописи.
|
|
|
