Эти воспоминания принадлежат Малику Имашевичу Имашеву и написаны в 1998 году.
Наш известный земляк Малик Имашев родился в 1922 году в Катон-Карагае. Происходит из подрода Сарғалдақ рода Қаратай. Во время Великой Отечественной войны служил в авиации, совершил сотни боевых вылетов. Войну закончил в Кенигсберге. После учебы в Алматинской партийной школе (1949 – 1951) был направлен в Караганду, где прошла вся его дальнейшая трудовая жизнь. Имел множество боевых и трудовых наград.
Работал 1-м секретарем Шетского райкома партии, секретарем Карагандинского обкома партии, долгое время возглавлял Карагандинский областной совет профсоюзов. В период с 1973 по 1994 годы являлся генеральным директором областного предприятия «Полиграфия». За свои человеческие качества и боевой характер он пользовался большим авторитетом. Его очень уважали в Караганде. И до сих пор помнят.
Наш известный земляк Малик Имашев родился в 1922 году в Катон-Карагае. Происходит из подрода Сарғалдақ рода Қаратай. Во время Великой Отечественной войны служил в авиации, совершил сотни боевых вылетов. Войну закончил в Кенигсберге. После учебы в Алматинской партийной школе (1949 – 1951) был направлен в Караганду, где прошла вся его дальнейшая трудовая жизнь. Имел множество боевых и трудовых наград.
Работал 1-м секретарем Шетского райкома партии, секретарем Карагандинского обкома партии, долгое время возглавлял Карагандинский областной совет профсоюзов. В период с 1973 по 1994 годы являлся генеральным директором областного предприятия «Полиграфия». За свои человеческие качества и боевой характер он пользовался большим авторитетом. Его очень уважали в Караганде. И до сих пор помнят.
ВОСПОМИНАНИЯ О ДРУГЕ
Много было у меня друзей детства, юности, послевоенной молодости на малой родине в Катон-Карагае. Большинство из них я растерял.
Кабдош Бакин, Кабдош Дамитов, Құмаш Борамбаев, Оралбек Касымов, Михаил Качесов, Николай Кузьмин и другие умерли, Василий Поляков – уехал на родину своей жены в Кустанайщину, Геннадий Нечаев, Салимжан Алин и другие, хотя и остались на родине, но по причине моего давнего отъезда (почти пятьдесят лет назад) из родной деревни связи наши прервались.
Все мои друзья остались в памяти. Образы всех их я сохранил в сердце. Помню Михаила Качесова, своего одноклассника, с которым мы не однажды корпели над решением задач по алгебре или геометрии. Вернувшись с фронта, вместе ходили на танцульки, сидя на завалинке вечерами горланили военные и довоенные песни, собирая вокруг себя зевак со всей Кызыл-Ногайской улицы.
Перед моими глазами стоит образ Кабдоша Бакина – комсомольского вожака района, человека необыкновенного обаяния, спокойствия и дружелюбия. С ним мы два года прожили в одной комнате в общежитии Алма-Атинской партийной школы, слушателями которой были. Экономя на еде, питаясь ливерной колбасой и чаем, мы собрали кое-какие деньги ему на пальто (у меня была неплохая офицерская шинель). Затем, изловчившись, купили мне первый в моей жизни шерстяной костюм. Потом собирали деньги на подарки его детям. Словом, жили душа в душу.
Не ушел в забытье светлый образ Кабдоша Дамитова, уже в первые послевоенные годы окончившего философский факультет Ленинградского университета и вскоре защитившего кандидатскую диссертацию. Он был одним из первых (если не первый) учёных философов республики. В те годы по другим гуманитарным наукам учёных со степенью в Казахстане было раз-два и обчёлся.
Очень дружили мы с Қумашем Борамбаевым. Когда я вернулся из армии, он уже работал инструктором райкома партии и рекомендовал меня туда. Он был франт, одевался всегда чисто и красиво. И в гражданке он сохранил офицерские привычки. Такого внимательного, заботливого по отношению к близким, друзьям и товарищам человека сыскать трудно.
Все они, к большому сожалению, умерли слишком рано, не дожив даже до пятидесяти лет. Из той когорты катон-карагайских жигитов в живых остались лишь двое: Бошай Китапбаев и я.
Мой друг юности и сослуживец Бошай – человек особенный, необыкновенного дарования, организаторского таланта, с острым нюхом на всё новое, прогрессивное, умеющий считать деньги, искать выгоду для дела.
Чёрт побери! Рановато он родился! Ему сейчас семьдесят пять. Было бы ему сейчас тридцать-тридцать пять, вот бы он развернулся, вот бы реализовал свой врождённый талант хозяйственника. Быть ему бы казахстанским Онассисом, Дюпоном, Рокфеллером!
Впрочем, и в советское, запретительное время, когда шаг влево или вправо карался, как измена Родине, он сумел так здорово поставить дело, так организовать и управлять хозяйством, которое потом стало эталоном эффективности колхозного производства.
Когда я вернулся с фронта в начале 1947 года Бошай занимал должность секретаря Катон-Карагайского райисполкома. Перед этим он некоторое время возглавлял районную плановую комиссию. Его работа в исполкоме напоминала деятельность начальника штаба полка. Все сведения о работе расположенных на территории большого приграничного района сельхозартелей, лесхозов, организаций и учреждений стекались к секретарю исполкома.
Затем в марте 1950 года райком партии поручил ему трудный и ответственный участок, направив руководить местным райпотребсоюзом. От работы Райпо во многом зависела жизнь на селе, ведь оно осуществляло всю розничную торговлю, заготавливало, производило и реализовывало продовольственные и промышленные товары. В послевоенные годы начальники на этой должности долго не задерживались. Возглавлявшие до него райпотребсоюз два-три бывших фронтовика «за допущение крупных растрат и хищений кооперативных средств, за пьянство и развал работы» были сняты с работы и кого-то из них осудили на длительный срок.
Менее чем за год он вывел Катон-Карагайский потребсоюз в передовые в области, перевыполнив план товарооборота на неслыханные 750 процентов. Как он это сделал? Взял кредит в банке, в мае месяце закупил в хозяйствах полторы тысячи голов молодняка крупнорогатого скота, откормил их на летних пастбищах и осенью реализовал военным строителям, возводившим железнодорожную линию Усть-Каменогорск – Зыряновск. Высокие достижения не остались незамеченными руководством области и вскоре двадцатишестилетнего инвалида войны избрали председателем Зайсанского райисполкома - одного из крупнейших районов области.
Когда партия бросила клич "Коммунисты на село, поднимать колхозы и совхозы" мой друг Бошай попросился в колхоз. На мой вопрос, почему ты поменял район на колхоз, он ответил: "Трудно инвалиду постоянно объезжать район. Если своими глазами не увидишь, что делается на местах, непросто принимать правильное решение, подсказать, что и как делать. К тому же свое решение надо претворять в жизнь через кого-то постороннего. А в колхозе кивать не на кого. Сам задумал, сам решил, сам исполняй свое решение. Для человека озабоченного конкретными делами колхоз идеальное поле деятельности».
Без зазрения совести врут те, кто сегодня в потуге оправдать своё бессилье, неспособность организовать и управлять селом – во всём обвиняют колхозно-совхозный строй, сваливая на него все беды, постигшие в наши дни сельское хозяйство, утверждая, что колхозы и совхозы, якобы являлись монстром, пожиравшим кредиты и государственные капвложения.
Неумелое, непрофессиональное «реформирование» колхозов и совхозов привело село к такой катастрофе, которая едва ли сравнима с перегибами раскулачивания и коллективизации при Сталине. Едва ли село, загнанное в такую бездонную и глубокую яму, способно выйти из неё и дать то, что оно давало в советское время. Неслучайно, наверное, даже Президент Н.Назарбаев и его зарубежные советники, разработавшие стратегию Центрально-Азиатского Барса, обходят этот важный, прежде всего для нас казахов, вопрос возрождения села. Умирает казахское село, беззащитными, обездоленными остались казахи.
Раздумья о том, что было и что стало, отвлекли меня от темы разговора о Бошае и возглавляемом им колхозе имени Ленина Большенарымского района.
Колхоз с центром в селе Новоберёзовка, когда его председателем избрали Бошая Китапбаева, был таким маломощным, как и десятки других колхозов района и области. Только через годы он, вобрав в себя несколько соседних мелких и слабых хозяйств, стал колхозом имени Ленина, крупнейшим, многоотраслевым хозяйством не только области, республики, но и Союза.
Достаточно сказать, что он имел 30 тысяч гектаров посевных, более 5 тысяч голов крупнорогатого скота, 50 тысяч голов овец и коз, тысячи лошадей, огромную в 1500 ульев пчелоферму. Сдача государству только лишь семян подсолнуха обеспечивала колхозу такой доход, какой не имели многие соседние хозяйства. Коллектив производил столько разной продукции, сколько не производили небольшие районы, как бывший Егиндыбулакский район нашей Карагандинской области.
Колхоз имени Ленина одним из первых в стране перешел с трудодней на денежную оплату труда. Позднее мой друг на примере своего колхоза в Москве, на кафедре экономики Академии общественных наук при ЦК КПСС защитил кандидатскую диссертацию. Ему было присвоено звание кандидата экономических наук.
Об опыте работы своего колхоза он рассказал на одном из Всесоюзных совещаний с трибуны кремлевского Дворца съездов, на котором удостоился похвалы руководителя страны Н.С.Хрущева.
- Вот смотрите, - говорил он. - Молодой человек, потерявший ногу на войне, инвалид I-ой группы, а как ведёт дело! Слушайте и учитесь у него.
В те же годы ему было присвоено звание «Героя социалистического труда». Таков мой закадычный друг Бошай в деле. Но это не всё. Я ещё не нарисовал портрет Бошая – человека.
Когда я писал, что мой друг Бошай – необыкновенный человек, я имел в виду и его высокие человеческие качества, его человеколюбие, заботливость, неординарность и открытость характера. Он не стеснялся и не сдерживался, когда надо было сказать правду, возразить большому начальнику, идти против течения, проявить независимый характер и решительность. Поэтому неудивительно, что у него зачастую складывались непростые отношения с руководителями области.
- Ты всего лишь председатель колхоза и должен понимать, что я могу сделать с тобой! – в присутствии помощников, выражаясь современным языком, наезжал на него в своем кабинете первый секретарь обкома партии А.И.Неклюдов.
- Вы со мной ничего не сделаете. Я вас не боюсь! – отвечал на угрозы Бошай.
Подобные противостояния в конце концов привели к тому, что он вынужден был бросить своё детище – колхоз имени Ленина, уехать в другую область и возглавить не менее крупный, не менее интересный колхоз Н.Алдабергенова в Талды-Корганской области. Правда, через несколько лет, когда колхоз имени Ленина начал сдавать свои позиции, областники вынуждены были с поклонами и извинениями пригласить моего друга обратно.
В период его отсутствия от колхоза отделились три села, которые образовали горный совхоз «Ульяновский». После возвращения председателя колхоз имени Ленина быстро восстановил то поголовье скота, которое было до разделения хозяйства. В своём родном колхозе он плодотворно проработал ещё 10 лет, вплоть до дня ухода на пенсию, показывая образцы эффективности коллективного труда. Это я в ответ тем, кто разгромил и охаивает колхозный строй.
О его высоких человеческих качествах, доброте и широте души свидетельствует такой неординарный факт. К 50-летию победы в Великой Отечественной войне он на свои средства соорудил обелиск с именами всех погибших наших земляков катон-карагайцев. Недавно он выпустил двухтомник о родном древе Найманов, проживавших на востоке Казахстана, на землях Алтая, прилегающих к России, Монголии и Китаю.
Где-то в конце шестидесятых годов мы с Бошаем оказались одновременно избранными депутатами Верховного Совета Казахской ССР. Поэтому нам приходилось часто встречаться, беседовать, жить в одной гостинице. В таких случаях я наблюдал и замечал то, что он даже находясь на сессии, был занят и думал о своём колхозе. Бывало среди спокойной беседы, он вдруг срывался с места: «Мне надо бежать».
- Куда? – спрашивал я.
- В Казсельхозтехнику. Пригнал автомашину. Нужно попросить запчасти к технике, скоро уборочная, – заявлял он.
Однажды вдруг он засобирался. Спрашиваю: «Куда ты?».
- К Димашу Ахметовичу нужно зайти.
- Уже вечер, его на работе нет. Куда ты пойдёшь?
- Домой к нему.
- Как домой? – опешил я. – Что ты скажешь? Зачем пришёл? – спросит он.
- Скажу, что соскучился.
На утро я спрашиваю:
- Ну, что. Был у Кунаева?
- Был.
- Ну и как ты объяснил свой «визит»?
- Сказал: давно Вас не видел, соскучился, пришёл Вас попроведать.
- Ну и как принял тебя Димеке?
- Нормально. Угостил чаем, поговорили о делах. Он вызвал машину и я уехал.
Получилось так, как будто он сходил в гости к какому-то земляку, живущему в Алма-Ате.
Его имя хорошо известно в республике. Будучи интересным, многогранным человеком он всегда привлекал к себе внимание окружающих, многие были рады знакомству и общению с ним. Помню второй секретарь ЦК Компартии Казахстана М.С.Мендыбаев, который на моих глазах начинал свой рост по партийной лестнице в Карагандинской области, при встрече поспешил поделиться, что познакомился с Бошаем во время поездки в 1988 году в Усть-Каменогорск и участия в работе областной партконференции.
- Сіздің ағаңызбен таныстым (Познакомился с Вашим братом), - с нескрываемым восторгом рассказывал он. Мне было приятно услышать из уст большого руководителя теплые слова о друге. Я лишь поправил Марата Самиевича, сказав, что Бошай младше меня на пару лет, и я буду для него «аға».
Я хорошо знал его родителей: дядю Китапбая и тётю Малику. Будучи уполномоченным райкома партии по хлебозаготовкам подолгу жил у них дома в ауле Жана-Ульго. Об отце Бошая я написал небольшой рассказ «Ақ лақ», напечатанный в моей книге «Странички памяти». Бошай со своей супругой Нагимой вырастили шестерых детей, растят внуков и внучек. Дети Бошая пошли по стопам отца, проявляют деловитость, стараются наследовать его хорошие качества.
Все мои друзья остались в памяти. Образы всех их я сохранил в сердце. Помню Михаила Качесова, своего одноклассника, с которым мы не однажды корпели над решением задач по алгебре или геометрии. Вернувшись с фронта, вместе ходили на танцульки, сидя на завалинке вечерами горланили военные и довоенные песни, собирая вокруг себя зевак со всей Кызыл-Ногайской улицы.
Перед моими глазами стоит образ Кабдоша Бакина – комсомольского вожака района, человека необыкновенного обаяния, спокойствия и дружелюбия. С ним мы два года прожили в одной комнате в общежитии Алма-Атинской партийной школы, слушателями которой были. Экономя на еде, питаясь ливерной колбасой и чаем, мы собрали кое-какие деньги ему на пальто (у меня была неплохая офицерская шинель). Затем, изловчившись, купили мне первый в моей жизни шерстяной костюм. Потом собирали деньги на подарки его детям. Словом, жили душа в душу.
Не ушел в забытье светлый образ Кабдоша Дамитова, уже в первые послевоенные годы окончившего философский факультет Ленинградского университета и вскоре защитившего кандидатскую диссертацию. Он был одним из первых (если не первый) учёных философов республики. В те годы по другим гуманитарным наукам учёных со степенью в Казахстане было раз-два и обчёлся.
Очень дружили мы с Қумашем Борамбаевым. Когда я вернулся из армии, он уже работал инструктором райкома партии и рекомендовал меня туда. Он был франт, одевался всегда чисто и красиво. И в гражданке он сохранил офицерские привычки. Такого внимательного, заботливого по отношению к близким, друзьям и товарищам человека сыскать трудно.
Все они, к большому сожалению, умерли слишком рано, не дожив даже до пятидесяти лет. Из той когорты катон-карагайских жигитов в живых остались лишь двое: Бошай Китапбаев и я.
Мой друг юности и сослуживец Бошай – человек особенный, необыкновенного дарования, организаторского таланта, с острым нюхом на всё новое, прогрессивное, умеющий считать деньги, искать выгоду для дела.
Чёрт побери! Рановато он родился! Ему сейчас семьдесят пять. Было бы ему сейчас тридцать-тридцать пять, вот бы он развернулся, вот бы реализовал свой врождённый талант хозяйственника. Быть ему бы казахстанским Онассисом, Дюпоном, Рокфеллером!
Впрочем, и в советское, запретительное время, когда шаг влево или вправо карался, как измена Родине, он сумел так здорово поставить дело, так организовать и управлять хозяйством, которое потом стало эталоном эффективности колхозного производства.
Когда я вернулся с фронта в начале 1947 года Бошай занимал должность секретаря Катон-Карагайского райисполкома. Перед этим он некоторое время возглавлял районную плановую комиссию. Его работа в исполкоме напоминала деятельность начальника штаба полка. Все сведения о работе расположенных на территории большого приграничного района сельхозартелей, лесхозов, организаций и учреждений стекались к секретарю исполкома.
Затем в марте 1950 года райком партии поручил ему трудный и ответственный участок, направив руководить местным райпотребсоюзом. От работы Райпо во многом зависела жизнь на селе, ведь оно осуществляло всю розничную торговлю, заготавливало, производило и реализовывало продовольственные и промышленные товары. В послевоенные годы начальники на этой должности долго не задерживались. Возглавлявшие до него райпотребсоюз два-три бывших фронтовика «за допущение крупных растрат и хищений кооперативных средств, за пьянство и развал работы» были сняты с работы и кого-то из них осудили на длительный срок.
Менее чем за год он вывел Катон-Карагайский потребсоюз в передовые в области, перевыполнив план товарооборота на неслыханные 750 процентов. Как он это сделал? Взял кредит в банке, в мае месяце закупил в хозяйствах полторы тысячи голов молодняка крупнорогатого скота, откормил их на летних пастбищах и осенью реализовал военным строителям, возводившим железнодорожную линию Усть-Каменогорск – Зыряновск. Высокие достижения не остались незамеченными руководством области и вскоре двадцатишестилетнего инвалида войны избрали председателем Зайсанского райисполкома - одного из крупнейших районов области.
Когда партия бросила клич "Коммунисты на село, поднимать колхозы и совхозы" мой друг Бошай попросился в колхоз. На мой вопрос, почему ты поменял район на колхоз, он ответил: "Трудно инвалиду постоянно объезжать район. Если своими глазами не увидишь, что делается на местах, непросто принимать правильное решение, подсказать, что и как делать. К тому же свое решение надо претворять в жизнь через кого-то постороннего. А в колхозе кивать не на кого. Сам задумал, сам решил, сам исполняй свое решение. Для человека озабоченного конкретными делами колхоз идеальное поле деятельности».
Без зазрения совести врут те, кто сегодня в потуге оправдать своё бессилье, неспособность организовать и управлять селом – во всём обвиняют колхозно-совхозный строй, сваливая на него все беды, постигшие в наши дни сельское хозяйство, утверждая, что колхозы и совхозы, якобы являлись монстром, пожиравшим кредиты и государственные капвложения.
Неумелое, непрофессиональное «реформирование» колхозов и совхозов привело село к такой катастрофе, которая едва ли сравнима с перегибами раскулачивания и коллективизации при Сталине. Едва ли село, загнанное в такую бездонную и глубокую яму, способно выйти из неё и дать то, что оно давало в советское время. Неслучайно, наверное, даже Президент Н.Назарбаев и его зарубежные советники, разработавшие стратегию Центрально-Азиатского Барса, обходят этот важный, прежде всего для нас казахов, вопрос возрождения села. Умирает казахское село, беззащитными, обездоленными остались казахи.
Раздумья о том, что было и что стало, отвлекли меня от темы разговора о Бошае и возглавляемом им колхозе имени Ленина Большенарымского района.
Колхоз с центром в селе Новоберёзовка, когда его председателем избрали Бошая Китапбаева, был таким маломощным, как и десятки других колхозов района и области. Только через годы он, вобрав в себя несколько соседних мелких и слабых хозяйств, стал колхозом имени Ленина, крупнейшим, многоотраслевым хозяйством не только области, республики, но и Союза.
Достаточно сказать, что он имел 30 тысяч гектаров посевных, более 5 тысяч голов крупнорогатого скота, 50 тысяч голов овец и коз, тысячи лошадей, огромную в 1500 ульев пчелоферму. Сдача государству только лишь семян подсолнуха обеспечивала колхозу такой доход, какой не имели многие соседние хозяйства. Коллектив производил столько разной продукции, сколько не производили небольшие районы, как бывший Егиндыбулакский район нашей Карагандинской области.
Колхоз имени Ленина одним из первых в стране перешел с трудодней на денежную оплату труда. Позднее мой друг на примере своего колхоза в Москве, на кафедре экономики Академии общественных наук при ЦК КПСС защитил кандидатскую диссертацию. Ему было присвоено звание кандидата экономических наук.
Об опыте работы своего колхоза он рассказал на одном из Всесоюзных совещаний с трибуны кремлевского Дворца съездов, на котором удостоился похвалы руководителя страны Н.С.Хрущева.
- Вот смотрите, - говорил он. - Молодой человек, потерявший ногу на войне, инвалид I-ой группы, а как ведёт дело! Слушайте и учитесь у него.
В те же годы ему было присвоено звание «Героя социалистического труда». Таков мой закадычный друг Бошай в деле. Но это не всё. Я ещё не нарисовал портрет Бошая – человека.
Когда я писал, что мой друг Бошай – необыкновенный человек, я имел в виду и его высокие человеческие качества, его человеколюбие, заботливость, неординарность и открытость характера. Он не стеснялся и не сдерживался, когда надо было сказать правду, возразить большому начальнику, идти против течения, проявить независимый характер и решительность. Поэтому неудивительно, что у него зачастую складывались непростые отношения с руководителями области.
- Ты всего лишь председатель колхоза и должен понимать, что я могу сделать с тобой! – в присутствии помощников, выражаясь современным языком, наезжал на него в своем кабинете первый секретарь обкома партии А.И.Неклюдов.
- Вы со мной ничего не сделаете. Я вас не боюсь! – отвечал на угрозы Бошай.
Подобные противостояния в конце концов привели к тому, что он вынужден был бросить своё детище – колхоз имени Ленина, уехать в другую область и возглавить не менее крупный, не менее интересный колхоз Н.Алдабергенова в Талды-Корганской области. Правда, через несколько лет, когда колхоз имени Ленина начал сдавать свои позиции, областники вынуждены были с поклонами и извинениями пригласить моего друга обратно.
В период его отсутствия от колхоза отделились три села, которые образовали горный совхоз «Ульяновский». После возвращения председателя колхоз имени Ленина быстро восстановил то поголовье скота, которое было до разделения хозяйства. В своём родном колхозе он плодотворно проработал ещё 10 лет, вплоть до дня ухода на пенсию, показывая образцы эффективности коллективного труда. Это я в ответ тем, кто разгромил и охаивает колхозный строй.
О его высоких человеческих качествах, доброте и широте души свидетельствует такой неординарный факт. К 50-летию победы в Великой Отечественной войне он на свои средства соорудил обелиск с именами всех погибших наших земляков катон-карагайцев. Недавно он выпустил двухтомник о родном древе Найманов, проживавших на востоке Казахстана, на землях Алтая, прилегающих к России, Монголии и Китаю.
Где-то в конце шестидесятых годов мы с Бошаем оказались одновременно избранными депутатами Верховного Совета Казахской ССР. Поэтому нам приходилось часто встречаться, беседовать, жить в одной гостинице. В таких случаях я наблюдал и замечал то, что он даже находясь на сессии, был занят и думал о своём колхозе. Бывало среди спокойной беседы, он вдруг срывался с места: «Мне надо бежать».
- Куда? – спрашивал я.
- В Казсельхозтехнику. Пригнал автомашину. Нужно попросить запчасти к технике, скоро уборочная, – заявлял он.
Однажды вдруг он засобирался. Спрашиваю: «Куда ты?».
- К Димашу Ахметовичу нужно зайти.
- Уже вечер, его на работе нет. Куда ты пойдёшь?
- Домой к нему.
- Как домой? – опешил я. – Что ты скажешь? Зачем пришёл? – спросит он.
- Скажу, что соскучился.
На утро я спрашиваю:
- Ну, что. Был у Кунаева?
- Был.
- Ну и как ты объяснил свой «визит»?
- Сказал: давно Вас не видел, соскучился, пришёл Вас попроведать.
- Ну и как принял тебя Димеке?
- Нормально. Угостил чаем, поговорили о делах. Он вызвал машину и я уехал.
Получилось так, как будто он сходил в гости к какому-то земляку, живущему в Алма-Ате.
Его имя хорошо известно в республике. Будучи интересным, многогранным человеком он всегда привлекал к себе внимание окружающих, многие были рады знакомству и общению с ним. Помню второй секретарь ЦК Компартии Казахстана М.С.Мендыбаев, который на моих глазах начинал свой рост по партийной лестнице в Карагандинской области, при встрече поспешил поделиться, что познакомился с Бошаем во время поездки в 1988 году в Усть-Каменогорск и участия в работе областной партконференции.
- Сіздің ағаңызбен таныстым (Познакомился с Вашим братом), - с нескрываемым восторгом рассказывал он. Мне было приятно услышать из уст большого руководителя теплые слова о друге. Я лишь поправил Марата Самиевича, сказав, что Бошай младше меня на пару лет, и я буду для него «аға».
Я хорошо знал его родителей: дядю Китапбая и тётю Малику. Будучи уполномоченным райкома партии по хлебозаготовкам подолгу жил у них дома в ауле Жана-Ульго. Об отце Бошая я написал небольшой рассказ «Ақ лақ», напечатанный в моей книге «Странички памяти». Бошай со своей супругой Нагимой вырастили шестерых детей, растят внуков и внучек. Дети Бошая пошли по стопам отца, проявляют деловитость, стараются наследовать его хорошие качества.
Малик ИМАШЕВ (1922–2013),
ветеран Великой отечественной войны,
почётный гражданин города Караганды, 1998 год.
почётный гражданин города Караганды, 1998 год.
