Неизвестные факты о Курчумских рудниках

В Курчумском районе, который, казалось бы, никогда не принадлежал к числу горняцких, всё же были шахты. О них, как и о людях, которые трудились в подземках, восточноказахстанцам почти ничего не известно. Однако вклад шахтёров Курчумского района в приближение Великой Победы нельзя рассматривать в отрыве от истории области и страны. Эта публикация – попытка приоткрыть одну из страниц этой истории.
О месторождениях золота, олова, меди на территории района было известно ещё с давних времен. Однако их масштабная разработка, добыча металлов стала осуществляться с началом Великой Отечественной войны. Что вполне объяснимо: любая война нуждается в колоссальных объёмах металлов, из которых производят оружие, снаряды, патроны, технику и т. д. В те годы в разных точках района заработали шахты по добыче золота, олова и меди. Первые из них преимущественно находились в высокогорной части, где расположен Маралдинский сельский округ. Добыча олова велась на территориях нынешних Абайского и Куйганского сельских округов.
Заброшенные рудники находятся примерно в пяти километрах от села Бурабай – административного центра Абайского сельского округа. Показать к ним путь согласился житель Бурабая, краевед Бакытбек Ынтыкбаев.
БУРАБАЙ – СЕЛО ШАХТЁРСКОЕ
…Дорога от села ведет через холмы и косогоры. Преодолев несколько из них, останавливаем машину. Дальше – пешком: начинается пересечённая скалистая гряда. Примерно через сотню метров Бакытбек сказал: «Здесь рудник № 5».
Как выяснилось, на его месте не сохранилось ни одного строения, как и остатков какого-либо оборудования, техники, напоминающих о его прежнем существовании. Пространство вокруг на десятки метров завалено кусками гранита. Однако, преодолев их, убеждаемся, что ошибки нет: перед глазами предстают заброшенные штольни.
У входа в одну из них из полумрака недр веет холодом и неизвестностью. Опираясь руками на каменные стены и преодолевая внутреннюю робость, делаем с десяток шагов вниз…. Темнота сгущается: нужен мощный фонарь, которым не вооружились, поэтому приходится вернуться назад.
С 1940 по 1945 годы здесь велась добыча оловосодержащей руды, работали шахтёры, среди которых были женщины, подростки, старики. С возвышенной точки близ штолен хорошо видно обрамлённое полосой деревьев ущелье Бурабай. Сейчас там мирно пасётся скот. Между тем именно в этой долине находился посёлок горняков. Жили они в неказистых землянках.
Стоит ли говорить о том, что труд в штреках был тяжелейшим. Практически вся работа проделывалась вручную. Добыча руды велась следующим методом. Первыми в штреки шли бурильщики. Они вручную с помощью инструмента – бура делали в штреках так называемые шпуры – отверстия глубиной примерно в метр. Затем бурильщиков сменяли взрывники, которые закладывали в шпуры динамит и производили взрыв породы. Кстати, после закладки взрывчатки уже на поверхности взрывники обязаны были просчитать количество взрывов. Они должны были соответствовать количеству шпуров. Неразорвавшийся заряд мог сработать позже и оборвать жизни людей в штреках.
Руду, добытую взрывом, грузили на вагонетки и по специально уложенным рельсам вывозили на поверхность. Для передвижения вагонеток в шахту использовались быки. Они вращали на поверхности большое колесо, с которым были связаны металлическими цепями вагонетки. Быки являлись единственными помощниками шахтёров, которые всю другую работу производили вручную, с риском для жизни и ущербом для здоровья.
Поднятую руду грузили на машины и отправляли на головное предприятие – рудник посёлка Ленинск, который находился примерно в 40 километрах от массива Буланды, где велись разработки. В Ленинске руду перерабатывали на местной обогатительной фабрике. Полученный концентрат упаковывали в мешки и доставляли на машинах-полуторках до существовавшей в то время пристани «Камышинка» на Иртыше (в 1960 году она попадет в зону затопления образованного Бухтарминского водохранилища), затем на теплоходах отправляли вниз по течению реки на медеплавильные заводы для выплавки непосредственно олова.
Прибывающие из окрестных деревень и аулов на работу люди строили вблизи шахт землянки. Прорубали в высоком глиняном обрыве полое пространство, закрывали наружную сторону плетнём, настилали на пол солому и жили.
За свою работу шахтёры получали так называемые боны, служившие платёжным средством в специальных магазинах. Один бон равнялся 10 рублям. На них могли отовариться только шахтёры. Существовал такой магазин и в нынешнем селе Бурабай, которое называлось прежде Тимофеевкой. Обеспечение продуктовыми и иными товарами в спецмагазинах по тем временам было очень хорошим.
В годы Великой Отечественной войны на фронт ушли почти все мужчины из шахт и колхозов. Их место заняли женщины, старики, подростки. Несмотря на изнуряющий труд, недоедание, потерю мужей, братьев, люди в далёком тылу жили верой в победу, лучшую жизнь. Бурабайские рудники закрылись в 1945 году. За время их существования в крестьянской Тимофеевке селились и горняки. Их дома находились в западной части села. Шахтёры по привычке называли своё поселение по имени шахты – Бурабаем. Постепенно это название закрепилось среди местных жителей, и Тимофеевка стала именоваться Бурабаем. Таким образом, своим сегодняшним названием село Бурабай обязано шахтёрам. После закрытия двух бурабайских рудников часть горняков уехала на другие, ещё действующие шахты, некоторые из них стали трудиться в местном колхозе.
СУДЬБЫ ШАХТЁРСКИЕ
В годы Великой Отечественной на шахтах страны, откуда мужчины ушли на фронт, бросили клич: «Девушки, в забой!» По сведениям, на рудниках СССР трудились 245 тысяч женщин. Многие из них дали клятву выдавать в смену не меньше двух норм – за себя и воюющего отца, брата, мужа или любимого. На всю страну было известно имя передовой шахтёрки Марии Гришутиной. Такой факт: во время взятия Берлина бойцы укрепили её портрет на лафете своей пушки и били прямой наводкой по рейхстагу. Шесть женщин-шахтёрок удостоились званий Героев Социалистического Труда. В том числе – Бибижамал Омарова.
Сейчас трудно сказать, звучали ли такие лозунги на курчумских рудниках, но и на них в годы войны трудилось много женщин. Они, как и все, приближали Победу над врагом. У каждой – своя судьба. Вот что рассказала бывшая горнячка Кульсун Амиржанова, награждённая медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов».
Когда началась война, Кульсун исполнилось 14 лет. На местной шахте добывалась руда, из которой после переработки получали олово. Мужчин из Буланды призывали на фронт, и в шахте нужны были рабочие руки. Поэтому ещё подростком она пошла работать. Учитывая юный возраст Кульсун, её оставили работать на поверхности. Вместе со сверстниками она перекладывала лопатами поднятую руду. Когда попадались крупные куски, подростки работали руками.
После войны, в 1950 году, девушка вышла замуж. Молодая пара переехала в посёлок Ленинск, где также действовала шахта по добыче руды. В 1954 году мужа, работавшего на шахте, призвали на трёхгодичную срочную службу. Уехал кормилец семьи, в которой тогда уже было двое детей – сын и дочь. Поэтому, недолго раздумывая, Кульсун вновь стала шахтёром. Правда, в этот раз работала уже под землёй.
Работа шла в три смены, каждая из которых длилась по шесть часов. Перерыв между сменами составлял два часа, поэтому подземка трудилась круглые сутки. Первая смена заступала уже в 6.00 утра. В штреки, где добывалась руда, шахтёров доставляла «клетка» – лифт, в который вмещалось пять человек. Глубина спуска – примерно 100 метров. Специальность Кульсун называлась «перекладчица». В подземных штреках бригада, в которую она входила, перекладывала куски руды в бункер-накопитель. Из него руда ссыпалась в вагонетки, которые затем поднимались на отдельном лифте наверх.
В обеденный перерыв шахтёры выходили на поверхность. По окончании каждой рабочей недели выдавали бесплатно по одному килограмму сливочного масла или сметаны. Заработная плата горняков по местным меркам считалась также высокой. Впрочем, едва ли это могло компенсировать тяжесть и вредность шахтёрского труда их здоровью.
По словам Кульсун Амиржановой, из-за постоянной густой пыли в забоях шахтёры часто заболевали распространённой тогда профессиональной болезнью лёгких – силикозом. Жизненный срок многих из них заканчивался в молодые лета, они «сгорали» от этой болезни. Таковой была дань подземке за получаемый металл. Так, в 43 года умер единственный брат Кульсун – Сейткали, который работал прежде шахтёром. В 47 лет не стало её мужа Муканая.
Супруги Аскар и Бикен Изамеденовы тоже прежде трудились в шахтах. Женщина рассказала, что родилась в селе Маралды. Когда ушёл на фронт её отец, ей было 14 лет. Кроме неё в семье были больная мать и два младших брата и сестрёнка. Чтобы прокормить семью, Бикен пошла работать на шахту «Раздольная», где добывали золото.
Ей пришлось откатывать вагонетки для руды, её специальность так и называлась – «откатчица». В подземке девочка проработала семь лет. До сих пор Бикен Изамеденова хорошо помнит тяжелейшие условия труда в шахте. Об электричестве в то время не могло быть и речи: шахтёры пользовались чадящими коптилками. По её словам, после смены при выходе на поверхность у шахтёров лишь блестели глаза, лица были покрыты чёрным налётом.
В 1950 году девушка вышла замуж за Аскара Изамеденова. Он работал крепельщиком в шахте посёлка Ленинск. В его задачи входила установка крепи – деревянных сооружений на стенах и потолочной части штреков для безопасной работы шахтёров, недопущения обвалов породы. Когда в 1958 году шахта закрылась, супруги перешли работать в местный совхоз и трудились в нем животноводами вплоть до выхода на пенсию.
В числе женщин-шахтёрок и Чарбан Нургазина. Её отца сослали в сталинские лагеря. Чтобы выжить, она с 13 лет пошла работать в шахту по добыче меди на Маркакольском руднике. Потом судьба подарила ей встречу с будущим супругом – Кенжебеком Нургазиным, таким же сиротой, как и она. Создав семью, они вместе шли по жизни. Трудились 27 лет в совхозе «Горновский» в отгонном животноводстве.
Рудники Бурабая закрыли в 1945 году по решению властей, когда закончилась война. Не остановила свою работу лишь шахта посёлка Ленинск, она действовала до 1958 года. Часть бывших шахтёров выехала за пределы района на другие рудники, оставшиеся устроились работать в местные совхозы. Более полную историю рудников района восстановить ещё только предстоит.